Перед тем как мы начнем рассматривать данную тему, обозначим некоторые основные термины и понятия, которыми будем оперировать:
Метафизика – это понятие возникло ориентировочно в I веке до н. э. Оно означает часть философской мысли Аристотеля и дословно обозначает «то, что следует после физики». Сам философ позиционировал этот термин, как направление, изучающее недосягаемые для простых первичных органов чувств вещи, которые подвластны только посредством умственной деятельности, нерушимые начала, фундаментальные предметы изучения для всех наук, основы бытия и мироздания.
Гносеология – раздел философии, посвященный теории познания, т. е. дисциплина изучающая процесс самого познания вещей.
Агностицизм – это философское учение, признающее полностью или частично невозможность и несостоятельность познания бытия. Однако, одно из фундаментальных опровержений данной точки зрения является то, что практика, присутствующая в материальном воспроизводстве и научной деятельности, ведет к преднамеренному воссозданию объекта, где места для «непознаваемой вещи в себе» просто не остается. Тем не менее, стоит признать тот факт, что процесс познания – сложный процесс, где имеет место быть присутствие сомнения и скепсиса.
Всю свою сознательную жизнь люди накапливали те или иные знания о мире, а позже и о самих себе. Однако, если в начале исторического развития и эволюции единого человеческого понимания мира необходимость в накоплении знаний о нем так или иначе удовлетворялась посредством мифологии и религии, которая давала исчерпывающие ответы на беспокоящие людей в соответствующей области знаний и нынешней науки вопросы, то по прошествии лет эти знания, эта информация о бытие, окружающем нас, что век за веком накапливалось, потребовала срочного упорядочивания в конкретную систему. Появилась потребность в создании некоего инструмента для осознания самой сути этого знания, чего не могло присутствовать в предыдущих формах миропонимания и мировоззрения в целом. В результате этой возникшей необходимости постепенно стал сформировываться конкретный раздел философии, в котором изучается сама суть возможности познания мира человеком, куда входит и научное познание в том числе. Сама постановка вопроса о научном познании была несовместима с мифологией. На этой почве возникла и развилась (особенно стремительно в Древней Греции) теория познания или, другими словами, гносеология - раздел философии, в котором изучаются проблемы природы познания и его возможностей, отношения знания к реальности, исследуются всеобщие предпосылки познания, выявляются условия его достоверности и истинности.
Проблема познания нашего мира является актуальной на протяжении всей истории человечества и на протяжении всего существования философии как таковой. Этот вопрос активно изучался в Древней Греции, в средние века и в эпоху Нового Времени (например Кант, Гегель, Шопенгауэр и другие). С развитием философской мысли в этом направлении развивалась и идея самой гносеологии. Одним из подразделов этого направления в философии стал так называемый агностицизм. Суть этого направления главным образом заключена в том, что сама концепция познания и изучения субъектом объекта (будто бы материального или духовного) ничтожна в своей идеи, так как никакое познание невозможно априори. Это объясняется тем суждением, что понимание, методы изучения, восприятие и сотни других факторов, влияющих на получение знания о предмете, совершенно индивидуальны и субъективны. Из этого следует отсутствие нормальной объективной точки опоры при изучении. Все это говорит о том, что каким бы основательным методом познания мы не пользовались, какими бы достоверными инструментами не оперировали, так или иначе конечное восприятие познаваемого проходит сквозь призму личного восприятия человека. Здесь происходит искажение объективности и как следствие возникает проблема познания.
Последующей разновидностью гносеологии и неким продолжением агностицизма стали идеи конвенциализма А. Пуанкаре (1854 – 1912 гг.). Следуя мысли конвенциализма, все накопленные и систематически выраженные в различных гипотезах, теориях и теоремах знания ничто иное как обыкновенное единое согласие в мировом научном обществе, признанные сведущими в конкретных областях людьми. Но такие системы знаний оказываются неспособными отражать действительную сущность исследуемых вещей, явлений и т.д.
Продолжая говорить о развитии агностицизма, как об одной из точек подхода к поставленному вопросу о процессе познания, можно упомянуть менее популярные виды этого философского направления. К примеру, в конце IXX в. свет увидел технический агностицизм Г. Башляра (1884 – 1962 гг.), отражающий в своей сути техническую реальность, воссозданную человеком вокруг его самого. Помимо всего прочего, так же существует психиатрический, квантово-механический, социальный, кибернетический агностицизм.
В своих разнообразных проявлениях агностицизм так или иначе продолжает свою идею о том, что подлинное изучение объекта невозможно по причине заведомо субъективного характера процесса познания. Субъект изучает объект и этот субъект имеет проблему восприятия, именуемую участием чувственного познания. Практически невозможно полностью изолировать данный фактор, чтобы достичь истинного объективного получения информации. Агностицизм не исключает сам факт познания мира, но в то же время не заходит дальше признания познаваемости вещей, оставляя на последнем рубеже точку и говоря, что более в наших возможностях познавать и быть познанными самим собой мы преуспеть не в состоянии. И от этого никуда не деться.
На фоне таких пессимистичных выводов появляется антоним агностицизму – гносеологический оптимизм. Основная идея данной позиции в отвержении сути агностицизма, который делает ничтожным и бессмысленным человеческое стремление к изучению мира и познанию натуральной действительности. Вспоминая последователей этого суждения в философии, можно упомянуть таких философских деятелей как Платон, Демокрит, Аристотель, Фома Аквинский, Декарт, Ф. Бекон, Гегель, К. Маркс и многие другие. Всех их объединяет приверженность к идеи гносеологического оптимизма, хотя среди этих людей можно найти и представителей сенсуализма, рационализма, материализма и идеализма.
Дело в том, что сторонники гносеологического оптимизма не умоляют сложность процесса познания и необходимой осторожности в формировании знаний о сущности объекта, но, помимо этого, они также оперируют аргументами против агностицизма. Все они сводятся к нескольким позициям.
1)	Мысль агностицизма, ее четкость выражения и ясность сомнительны, как и суждения о познании объектов и их сущности в целом
2)	Присутствие невозможности нормального существования человека при отсутствии адекватного отражение объективных законов бытия
3)	Наличие практики – основополагающий критерии при установлении достоверной информации о сущности предметов.
4)	Наука общезначима
Эти суждения подкрепляют данную позицию, доказывая ее сосуществование со здравым смыслом, по логике которого те сущности вещей, которые достаточно близки к нам, а также их причины, вполне познаваемы и усваиваемы человеком.
В аналитической философии сознания в последнее время особенно активно обсуждается вопрос о важности такой проблемы как самосознание, не сводящееся к любым другим понятиям или проблемам объекта. Следует понимать, как бы мы не относились к этому, авторы таких рассуждений обладают мужеством, ведь они осмеливаются говорить о таком, что уже и без того заполучило плохую репутацию в аналитической философии 20го века. Тем более, обращение к данной проблеме можно оценить как возвращение к самому началу философии со всеми её каверзными, зацикленными и, безусловно, трудно совместимыми понятиями. Действительно, чем же еще, как не обращение к древней философии, можно считать вопросы, задаваемые Пристом: \"Что такое сознание? Каково именно отношение между сознанием и телом? И являетесь ли вы сознанием, обладающим телом, или же телом, обладающим сознанием. К слову, в конце своей долгой работы, автор, сопоставив свойства мыслительного и телесного, делает вывод об их абсолютном суверенитете.  Так же значительно и мнение Серла, говорящего, что аналитики совершенно сбиты с толку и находим между собой лишь одни разногласия касаемо вопросов о том, в чем заключается существо умственной деятельности, а далее приводит как аргумент целый список ложных подходов к пониманию сознания (элиминативизм, бихевиоризм, физикализм и тому подобное), ведущих к полному его опровержению. Приветствуя возврат аналитиков в круг философский проблем, очень хочется верить, что их жесткие и точные методы пойдут на пользу и им удастся внести какой-либо вклад в корректировку и успешное решение данных задач. Однако, помня исторический опыт выдающихся людей и представителей логического позитивизма с их относительно успешными попытками осуждения традиционной метафизической проблематики, но вполне слабыми результатами в области разработки личных эпистемологических программ, хочется пожелать современным аналитикам помнить их ошибки и, анализируя их, стараться всячески избегать и никогда не повторять. Раз уж речь зашла об исторической памяти, очень сложно остаться в стороне и не упомянуть о философском опыте, который существовал более двух сотен лет назад в котором главным участником выступал мыслитель Иммануил Кант. Значимость этого опыта для нашего времени складывается из совокупности моментов, при этом многие из них удивляют поразительным подобием с нынешней ситуации в философии, а также с попыткой аналитически подойти к проблеме сознания. Как известно, возникновение критической философии Канта было вызвано глубоким кризисом традиционной рационалистической метафизики, а в известном смысле и классических парадигм философского мышления Нового времени. Вспоминая Предисловие, написанное Иммануилом Кантом к его философской работе, ставшей его пожизненным достоянием – «Критика чистого разума», мыслитель отчетливо и во всех возможных красках демонстрирует философское положение в течении его эпохи, когда привычная тогда, традиционная рационалистическая метафизика воссоздала вокруг себя круг противоречий разума, выразила совершенную несостоятельность своего, так называемого, догматического подхода, в корни не идущего с логикой по одной линии в составе каких-либо вопросов философского познания. Именно поэтому из царицы всех наук метафизика превратилась в объект насмешек и пренебрежения, а её господство превратилось в абсолютный хаос и скептицизм, которые в итоге неизбежно привели людей к полнейшему отвращению по отношению к метафизике. Подобная ситуация была изображена Кантом. Она частично напоминает отношение к бесполезным, бессмысленным метафизическим проблемам. Мнение людей, связанное с этими проблемами, в первой половине XX века было свойственно для логического позитивизма, а в послевоенные годы для большого количества направлений различного характера, объявивших большинство понятий классического философского мышления как устаревшего \"традиционного типа рациональности\". Что же касается отношения самого Канта к метафизике, как в целом, так и к различным её областям, то его критика местами даже терминологически бывает удивительно похожей на ту, которая была высказана некоторыми авторами нашего времени не только насчет устаревшей метафизики, но и об отношении аналитической философии к проблеме сознания.
	Но почему же все-таки процесс познания встает под вопрос раз за разом, когда мы к нему обращаемся? Дело в том, что в процессе познания вся концентрация и внимания познающего субъекта очевидно сосредоточено на конкретном объекте исследования и не важно, что это за вещь или явления. Будь то бы это небесное светило и его свойства, масса и траектория движения или же это психическое расстройство пациента или хроническая депрессия – в любом случае присутствует само собой разумеющееся понимание, что речь видеться о вещах в их объективных кондициях. Скажем, если я как ученый-астроном изучаю Солнце, то сформированные мною знания непременно относятся к самобытности объекта вместе со всеми его собственными характеристиками и чертами. Та же самая история касается и духовных явлений, явлений в психологии и т.п. Но в теории познания эти логичные на первый взгляд суждения сталкиваются с течением аргументов против этой идеи. Эта теория познания, однажды появившееся на свет и укрепившаяся в философии, ставшая чуть ли не главным направлением философской мысли, заявила потрясающую по своей откровенности вещь. Познание никогда не имеет ничего общего с самим предметом изучения. Человек просто вынужден довольствоваться не оригиналом объекта, а всего лишь его мнимой проекцией в виде некоего образа в сознании субъекта. Объект познания – ничто иное как созданное по своим собственным убеждениям и ощущениям конструкция понятий и признаков. Обращаясь к рассуждениям Артура Шопенгауэра, мы вспоминаем замечательные слова, сказанные им: «Мир есть мое представление». По Шопенгауэру, в его философском труде «Мир как воля и представление», человек, выступающий в роли субъекта познания никогда не узнает ничего объективного. Человек не знает ни Солнца, ни землю, ни ветра, ничего. Он знает лишь свои глаза, которые видят Солнце, знает свои руки, которые чувствуют землю, знает свои уши, которые слышат ветер. И, к сожалению или к счастью, лишь эта истина может быть высказана априори – та истина, которая гласит, что окружающий мир существует лишь в форме представления.
	Развивая эту мысль, можно прийти в ужас от своей безысходности. Как сказал А. Шопенгауэр: «Если он (человек) действительно принимает эту истину, то у него зарождается философский взгляд на вещи. Он осознает ничтожность и бессмысленность своих усилий добраться до сути вещей. И вот почему. Эта цепочка рассуждений, вполне логичных и стройных по своей структуре, приводит нас к еще одному, более важному выводу. Познание объекта невозможно без существования субъекта. И глубже, сам объект невозможен без существования субъекта. Опровергнуть это по-настоящему откровенное суждение хочется сразу: вещь без человека существует, но как это доказать? Ничто не опровергнуто, пока не доказано обратное, а доказательство обратного невозможно. Вспомните кота Шредингера – мыслительный эксперимент, иллюстрирующий эффект наблюдателя. Мы знаем о существовании и состоянии кота, пока мы его видим, но когда нет... Существует ли вещь, предмет или явления, когда они не подвержены взору субъекта? Наверняка сказать нельзя.
	Итак, мы имеем два открытых вопроса в рамках гносеологии:
1)	Существует ли объект без субъекта?
2)	Соответствует ли объект знанию субъекта о нем?
Уже эти два вопроса ставят под сомнение весь процесс познания. К ним примыкают множество других. Можем ли мы получить абсолютную истину? Можем ли быть уверены в своих знаниях? Способны ли мы к самому познанию? И множество подобных вопросов, рождающихся в горстке ответов и развивают мысль в сфере гносеологии, что отражает саму суть всей философии – много вопросов, мало ответов и бесконечная пища для ума.